Attention! Описываемая ситуация происходит сразу после Your monsters have no eyes;
Затрагивает начало In the eye of the Abyss
« Cause they canґt escape from this
Sheґs opened too many doors
She turns into the thing she was afraid of
He turns into the thing he despised his whole life »
♪ Hocico – Spirits of Crime
2510 год, Альфа Центавра, пригород Наверина;
Клуб «К&Камеан», около шести часов вечера.
Стены из грязно-красного камня, тёмные швы, холодные помещения и узкие коридоры. Пахнет дешевым куревом, людьми и искусственным дымом. Кастерн поправляет натянутый на голову капюшон, призванный скрыть слишком приметный цвет волос, проходит через служебные помещения и, толкнув очередную дверь, переступает порог. Здесь, в этом помещении с барной стойкой во всю его длину, никого кроме бармена, протирающего бокалы, нет. Блондин от виска салютует ему и садится за дальний стол. Пододвигает к себе стеклянную, отколотую с одного края пепельницу. Выуживает из кармана сигареты, сует одну фильтром в зубы. Пачку бросает на стол. Прикуривает, не спеша затягиваясь. Где-то внутри здания глухо рычит музыка, сдерживаемая толстыми стенами. Кастерн давно здесь не был.
Это одно из нескольких заведений, через которое здесь, в Системе Аранель, Фогарта отмывает деньги, и одно из тех немногих, где всё происходящее в его стенах в пределах этих же стен и остаётся. Именно здесь он назначил встречу и пришёл на неё лично, понимая, что никому из своего окружения настолько доверять не может. Бармен уходит через пару минут, ещё через минуту до фильтра догорает сигарета. Кастерн ломает её в пепельнице, прикуривает следующую. Через пару затяжек с паузой в десяток секунд и поток размеренных мыслей слышит хлопнувшую в коридоре дверь и приближающиеся торопливые шаги.
– Вечера, – подходят к столу, шуршит ткань. Парень опускается на кожаный диван напротив. Кастерн переводит взгляд со своих рук на пришедшего. Молодой, лицо запоминающееся, подвижное, волосы крашеные в тёмный, едва заметный шрам под глазом и проколото ухо. Одежда, насколько позволяет рассмотреть разделяющий их стол, – невзрачная короткая полиэстеровая курточка.
Парень смотрит в ответ. Начинает с бледного лица, тёмных глаз и чёрных век, задерживается на виднеющейся из-под капюшона линии белых волос, опускается ниже, на кожаную куртку и рукава толстовки, доходящие до самых костяшек. Задерживается на руках. Кастерн знает, почему. Разбиты до крови и забиты чернильным рисунком татуировок.
– Принёс? – Наконец нарушает тишину. Сигаретный дым ползет ленивыми завихрениями.
– Да, – грязно-жёлтая папка без каких-либо опознавательных знаков ложится на стол. Парень накрывает её ладонью и пододвигает к собеседнику. – Здесь всё за последние двенадцать часов.
Кастерн не отвечает. Отправляет сигарету в рот, освобождая руки, молча берет папку и открывает её. Первыми идут фотографии, датированные сегодняшним числом, время – около трёх утра. Блондин мысленно усмехается. Быстро же приехали. Первыми по адресу, как иллюстрируют снятые с приличного расстояния фотографии, прибыли патрульные. Один ховер, двое полицейских в форме, – всё по стандартной схеме. Примерно через полчаса, как падальщики, слетаются любители поглазеть. Это в какой-то момент позволяет фотографирующему покинуть свой пост, подойти ближе и слиться с толпой, о чем свидетельствует изменившийся ракурс и близкое от входа в здание местоположение наблюдателя. Судя по фотографиям, снимал он на встроенную где-то на нём камеру, что обеспечивало почти стопроцентную возможность остаться незамеченным. Кастерн перелистывает очередной снимок, убирая его назад. На следующем красуется ховер местной полиции, откуда выходит следователь в гражданской одежде: куртка, обычные джинсы, значок на поясе. На следующей фотографии уже хорошо видно его лицо, явно транслирующее усталость и заебанность происходящим. Кастерн его не знает, не доводилось, но уверен, что данные будет не сложно раскопать: про местную полицию в Наверине не сможет ничего найти разве что ленивый.
– Этот из местных, – информатор кивает на фотографию в руках Фогарты, подтверждая его мысли. Блондин поднимает на парня взгляд, мол, продолжай. Тот продолжает, – Зовут Тенли Навьер, на службе давно, высокий процент раскрываемости, но встречаются и висяки, – пожимает плечами. – В документах всё есть. Но я в дебри лезть не стал, дело такое, сами понимаете, уже почти конфликт интересов. За такой риск мне не платят.
– Ты пошарился по полицейской базе? – Кастерн вопросительно приподнимает бровь.
– Не совсем. Скорее по своим каналам. Он тип осторожный, но его знают.
Кастерн возвращает взгляд на фотографию, запоминая лицо мужчины. Тенли Навьер. Старый коп, уже преодолевший половину стажа работы в полиции, но так и оставшийся в среднем начальствующем составе. Слабое звено, значит, разбавляющее свою почти отличную репутацию периодическими висяками. Неплохо. Если он назначен на расследование этого дела, то проблем не возникнет. Блондин привычным движением убирает фотографию с полицейским назад, перелистывая.
Со следующих фотографий на него смотрит светловолосая женщина лет тридцати пяти в компании темнокожего пожилого мужчины. Она стоит прислонившись к дверце полицейского ховера. Её лицо, смутно знакомое, запечатанное в моменте, хранит строгое, спокойное выражение. Глаза смотрят прямо и без колебаний, куда-то мимо наблюдателя. Во всем – в позе, в наклоне головы и осанке – статность и сдержанность, какая бывает у людей, хорошо контролирующих ситуацию, даже если сами они считают иначе. Кастерн слегка прищуривается, всматриваясь, насколько позволяет фотография, в лицо. Слишком приметное, харизматичное, вспомнить не составит труда.
– Кто она я не смог выяснить, – комментирует информатор, – похоже, что не из местных.
– По базам хватило ума не пробивать?
– Хватило, – нахмурившись, отзывается парень. Недовольно фыркает. Не совсем же он дурак, чтобы привлекать к себе внимание межпланетной полиции, если вдруг начнет интересоваться личностями из правоохранительных органов? Пусть блондин дальше сам с этим разбирается, не его забота. Его просили предоставить подробные сведения с места преступления, отфоткать всех, кто приедет, он это всё и принёс. Ну и по мелочи про местных копов расспросить, что он тоже выполнил.
– Деньги? – Вскидывает брови, понимая, что надолго здесь не задержится.
– Да, – Кастерн выуживает из внутреннего кармана куртки небольшой конверт, опускает его на стол. – Вся сумма. Чистые.
– Угу, – парень тут же спешит накрыть конверт рукой и перебазировать его к себе за пазуху. – Приятно было иметь дело.
– Взаимно, – Фогарта натягивает вежливую непроницаемую улыбку, после которой он обычно перегрызает хребет, но насчет этого парня он ещё не решил, судя по репутации тот умел держать язык за зубами и работал очень аккуратно. Фотограф, получив заслуженный гонорар, выскальзывает из-за стола и спешит место встречи покинуть. Кастерн тушит почти докуренную сигарету в пепельнице, складывает фотографии друг к другу и отправляет их обратно в папку. Убирает её во внутренний карман куртки. Поднимается из-за стола, прячет руки в карманы куртки и выходит из помещения. Через пару поворотов и дверь служебного входа оказывается на улице, залитой вечерними сумерками. В голове всё это время в тяжелом мареве висят мысли, факты начинают составляться в более-менее стройную картину.
Кто эта женщина на последней фотографии и мужчина с ней, Кастерн догадывается. Более того, эта полицейская ему смутно знакома, её лицо он уже где-то видел, и интуиция подсказывает, что искать совпадения стоит совсем не здесь, хотя начать, несомненно, стоит с Системы Альфы Центавра. К этому двойному убийству с большой долей вероятности привлекли межпланетную полицию, но оставался вопрос: так ли это? И с какой целью. Если предположения Фогарты оказывались верны, то получить информацию по ним двоим и не выдать себя будет совсем непросто. И в итоге не попасться им – тоже.
- Подпись автора
das Monster // av by Auvren Taegan 🖤
« You are my victim, I'll eat your soul
Your pain is my pleasure‚ darkness is my
home »
♪ Hocico – Dark Sunday
